ооо еее
вокруг лютый неадекват

читать дальшеа я же в связи с читанием "Некрополя" Ходасевича:
Блок (в отличие от Гумилёва) особенно религиозен не был, зато был мистиком. умер в 1921, была панихида и все дела.
это неискоренимо. и, думается мне, в основном по тому, что людям нужен порядок действий, а другого они не знают. вот вам и агрессивно-безразличное
короче, все будут лежат под крестиками с косыми перекладинками
книга очень заинтересовывающая — буду перечитывать (а некоторых и читать) тех, кто там упомянут.

глава из "некрополя" 4.

Тень от дыма.

В иные годы мы были почти неразлучны. Все свободное время (его было достаточно) про­водили вместе, редко у Муни, чаще у меня, а всего чаще -- просто на улицах или в ресторанах. Нескончаемые беседы на нескончаемые темы привели к особому языку, состоявшему из цитат, намеков, постепенно сложившихся терминов. Друг друга мы понимали с полунамека, другие не понимали нас вовсе -- и обижались. Но мы порой как бы утрачивали способность говорить на общепринятом языке. Надо признать, что, вероятно, в обществе мы были отчасти невыносимы.
Обычно вечер наш начинался в кафе на Тверском бульваре, а кончался поблизости, на углу Малой Бронной, в Международном ресторане. В большой, безобразной зале, среди мелко­шерстной публики, под звуки надрывисто-залихватского оркестра, в сени пыльных лавров, сперва за графином водки, потом за четвертин­кой Мартеля, мы просиживали до закрытия. Тогда выходили на улицу и в любую погоду (что были нам дождь и снег?) скитались по городу, забредая в Петровский парк и в Замоскворечье, не в силах расстаться, точно влюбленные, по нескольку раз провожая друг друга до дому, часами простаивая под каким-нибудь фонарем, -- и вновь начиная ту же прогулку. Был договор такой:
Куда бы ты ни поспешал,
Хоть на любовное свиданье,
Какое - б в сердце ни питал
Ты сокровенное мечтанье, --
конец вечера или хоть конец ночи должен быть проведен вместе. Назначались свидания в три, в четыре, в пять часов ночи. В ясную погоду, весной и летом, происходили свидания "у звезды": мы встречались на Тверском бульваре, когда светало и только из-за Страстного монастыря восходила утренняя звезда.
Все, что лежало за пределами этой нашей жизни, с ее символическим обиходом, воспри­нималось Муни, как докучная смена однообразных и грубых снов. Поскольку действительность была сном, она становилась бременем. Жизнь была для него "легким бременем": так он хотел назвать книгу стихов, которой никогда не суждено было появиться. В 1917 году она была подготовлена к печати его семьей и немно­гими близкими, в годы революции дважды побывала в типографии, однажды была вполне набрана, -- и все таки ее нет.
Все, за что брался Муни, в конце концов, не удавалось и причиняло боль, -- потому, вероятно что и брался - то он с тайным страхом и отвращением. Все "просто реальное" было ему нестерпимо. Каждое жизненное событие тяготило его и непременно каким то "другим концом" ударяло по нему. В конце концов, все явления жизни превращались для него в то, что он звал "неприятностями". Он жил в непрерывной цепи этих неприятностей. Чтобы их избежать, надо было как можно меньше соприкасаться к действительностью. Бывало, о чем ни расскажешь ему, что ни предложишь, -- он отвечал, мор­щась: "Ну, к чему это?" Он говорил, что ему противно и страшно "лить воду на мельницу действительности". Но всем, живущим без этого страха и отвращения, он завидовал. Од­нажды, осенней ночью, мы проходили мимо запертой Иверской часовни. На ступеньках сидели, стояли, лежали хромые, больные, нищие, расслабленные, кликуши. Муни сказал :
-- Знают, чего хотят. А ко мне, не к стихам, а ко мне самому, каков я есть, надо бы поставить эпиграф :
Другие дым, я тень от дыма,
Я всем завидую, кто дым.
Самая смерть его в шуме войны прошла незамеченной. Еще и теперь иногда меня спрашивают: "А где сейчас Муни? вы о нем ничего не знаете?"

придумала песенку для какого-нибудь труъдэтмятол гурта. после каждой строчки проигрыш, какой обычно бывает между строчками. петь брутально, но можно ещё и скримом
собственно песнякто лосось? мы жрём лосось!
столько много развелось!
кто его не будет жрать
не вырастет, ёбтвоюмать!

по-прежнему, пуская меня в "фаланстер", мне нужно давать рублей сто, а то будет ай-ай-ай, Кобо Абэ и что-то ещё.
а "Remembering the kanji vol. I" там больше нет.
не хочу учиться
в уме у меня печально хлопают крыльями уточки, потому и пишу здесь всякую неинтересную поеботень

права животных и порнография
на цыпочках подкравшись к себе, я позвонил и убежал

заёбывание людей длинными комментами не приведёт ни к чему хорошему
посему пишу также и здесь:

а мне приснилась какая-то лавка (трушный кирпичный бокс наподобие некоторых галерей на винзаводе) с музыкальной литературой. там лежала книга (так, как обычно новинки лежат) чооорная про БГ. мы с продавцов что-то говорили и сокрушались друг другу, мол, что ж так Гребенщиков умер-то.
а ещё было нечто про Фёдорыча, но без него процто никуда, ясное дело

а тут ещё папа прослушал данный мной ему Гр.Об. музыки и сказал, фу, слабовато. такое поражение с утра! но потом смотрю — скинул ему три ольбоме в основном позднего лопатобородого периода. и решила, ну и пофег, я вот битолз не люблю, например.


вот.
привычка употреблять "также" у меня от калевалы
а ещё, когда я в автобусе читала "Калевалу", а потом зашла в лифт, в котором внезапно постелили полосатый коврик, мне подумалось, что этот коврик специально кто-то постелил, чтобы я на него ступила, и оттуда взвились черные змеи и убили меня, искусав
Это как раз после эпизода, где Ильмаринен вспахал поле гадюк.

(в последнее я овощ и читаю так медленно, что мне стыдно и пиздец)


Н было родней, не было красивей, не было больней, не было счастливей.
Отряд не заметил потери бойца

череповец.
я бы там жила

sweet jesus, как мне от себя невыносимо, быть бы рыбой в северных морях

такая мне картина представилась:
любимый голый святотатец Шиле сидит на высокой ветке и решает нарисовать данилу полякова, а голый данила поляков на нижней ветке в это время говорит: "всё выглядит не так, как кажется на самом деле"
но лютая общественность, конечно, скажет, что яойненько, блять

а также Данила Поляков
в пене, перьях и белом целлофане

www.world-art.ru/painting/img/5000/587/1.jpg

гуглю про калугина

Наташа милая ^^
вот так люди и узнают настоящие пацпортные имена — через открытки!))
Саша, Наташа, финский фильм про суровых девочек швеции, калевала
и передвижник. там кончилась книжка, которую я хотела


сегодня мной было замечено, что иметь одно и то же мнение с некоторыми людьми крайне приятно. не поддакивать, а думать одно и то же




кусочек эмо-поста:
читать дальшеI.
я интересуюсь многими вещами и действительно ими увлечена.
и, когда я смотрю на людей, которые заняты каким-то одним делом, делают его хорошо и чрезвычайно хороши от этого,
мне как-то становится гадко от себя
II.
мне не нравится моё многословие
в письменной речи
а устно я тварь бессловесная

ахаха:
посторонним кот запрещён

кстати я ненавижу рисунки, где у баб такая спортивная фигура и грудь мячами.обычно такие в американских комиксах. фу. в этом смысле даже пинап милее